Арийский миф в современном мире - Страница 169

169

Правда, Новгородов признавал, что его «открытие» было сделано «на кончике пера» (Новгородов 2005: 30). Поэтому он усердно искал следы тысячелетних миграций из Сибири, прежде всего из Томской области, благодаря которым в Европу якобы попали готы, индоарии, древние греки, скифы и хетты с хурритами. Мало того, ему не давала покоя «арийская идея», и он не только представлял немцев и русских «братскими арийскими народами», но и изображал Чингисхана «истинным арийцем» (Новгородов 2005: 94 – 105). Рисуя волны миграций, исходивших из Сибири, он фактически развивал эзотерическую идею деволюции, согласно которой после ухода культуртрегеров Сибирь запустела, ее культура пришла в упадок и упростилась, а от былой цивилизации следов почти не осталось (Новгородов 2006: 9 – 10). Скромные результаты своих исследований Новгородов объяснял как саботажем со стороны историков, так и тем, что якобы органы госбезопасности сознательно скрывали от общественности некие бесценные исторические источники, способные открыть истинные корни мировой цивилизации, находящиеся в Сибири (Новгородов 2002: 37; 2005: 90–93, 143–144, 187–195; 2006: 273, 351–360).

Тем не менее энтузиазм Новгородова не оставлял, и он горел желанием обнаружить в Томской области «исчезнувшие города». Себе в помощь он брал подростков, связанных с туристическим центром. Однако, не зная археологических методов и не имея никакого опыта археологических разведок и раскопок, они постоянно попадали впросак (Новгородов 2006: 428–439). Похоже, самым большим конфузом стали исследования в устье р. Басандайки, где Новгородов надеялся обнаружить «столицу царства Руиндиж», упомянутого в «Шахнаме». В 2002 г. он изучал находившийся там останец с помощью известных ему геологических методов – путем биолокации, ручным бурением и с применением металлоискателя. Эти исследования были широко разрекламированы, и их посетили даже некоторые представители властей Томской области. По результатам своих изысканий Новгородов заявил, что обнаружил следы крепости рубежа бронзового и раннего железного веков. Примечательно, что одним из его «аргументов» была находка «туалетного запаха», якобы оставленного древними защитниками крепости. Настойчивые просьбы Новгородова о проведении там настоящих археологических работ не остались безответными, и летом 2004 г. на останце работали профессиональные археологи из местного Центра охраны памятников. Никакой крепости они там не нашли, а слой оказался позднесредневековым, о чем и раньше археологам было хорошо известно. Однако Новгородов не сдавался, пытаясь дискредитировать их работы и заявляя, что они неверно определили материк и не стали копать глубже (Новгородов 2005: 100–104; 2006: 456–491). Полным провалом закончились и его обследования берегов р. Юрги в 2001–2002 гг. Там тоже никаких древностей найдено не было.

В своих провалах он обвинил как чиновников и бизнесменов, не пожелавших оказать ему финансовую помощь, так и профессионалов, проявивших, по его мнению, нетерпимость и безответственность. Причиной своих неудач он также называл противодействие со стороны «людей еврейского происхождения», не воспринимавших всерьез его оригинальные идеи о древней истории Сибири. При этом причину он усматривал не в том, что его идеи и методы были далеки от подлинной науки, а якобы в том, что они расходились с «библейской версией истории». И если его проект был отклонен комиссией, состоявшей в основном из русских, то и это означало для него, что они якобы подчинились «еврейской логике» (Новгородов 2006: 513–514). Все это заставило его обратить пристальное внимание на «еврейский вопрос», и он обнаружил в России «засилье еврейской элиты», якобы находящейся в войне с народом. Свои собственные неудачи он приписал всей стране. Якобы беды России явились следствием того, что «мы оккупированы в собственной стране», а отсутствие общественного признания его собственных изысканий он объяснил тем, что евреи якобы не любят русскую историю (Новгородов 2006: 515–524).

Впрочем, Новгородов не отчаивается. Сегодня он доказывает, что индийский поход Александра Македонского проходил вовсе не в Индии, а в Западной Сибири, что тот воевал с русскими и что они его наголову разбили. В соответствии с этой версией Новгородов организовал туристический поход «по сибирским следам Александра Македонского», который привел энтузиастов в район Норильска (Новгородов 2008). И Новгородов начал доказывать, что предки воевали с македонцами в районе «славянской прародины» (Новгородов 2009).

Фактически возмущаясь статусом Сибири как колониальной окраины и источника природных ресурсов, обеспечивающих интересы центра, Новгородов возрождал протестный дух областничества XIX в. Он доказывал, что обладавшая сказочными природными богатствами Сибирь как была в царское время, так и осталась в советский и постсоветский периоды источником дешевого сырья, нещадно эксплуатировавшегося Российским государством, а в последнее время и частным бизнесом. Поэтому он призывал к наделению Сибири хозяйственной автономией (Новгородов 2006: 3–6, 108–119). Пытаясь придать ей позитивный привлекательный образ путем апелляции к легендарной древней истории, он обращался к «арийской идее» и опирался на работы как классиков расизма, так и современных расистов (Новгородов 2006: 8–9). При этом он смешивал биологию с языком и, подобно авторам столетней давности, писал об «арийской расе» (Новгородов 2006: 122, 147–149).

Он нуждался в «арийской идее» для доказательства исконного обитания славян в Сибири. Действительно, он хватался за любые сведения, способные доказать появление русских в Сибири до Ермака, и, отождествляя скифов с предками славян, утверждал, что истинная прародина славян находилась в Сибири (Новгородов 2006: 73–74, 146). В конечном итоге он объявлял русский язык «стержнем индоевропейской семьи» и намекал на то, что предки русских тоже происходили с Таймыра (Новгородов 2006: 151–157). А центр формирования русского этноса он помещал в Васюганских болотах. Он изображал древних русов племенем, родственным славянам, но поначалу находившимся с ними в сложных отношениях. Затем они якобы помирились и совместно участвовали в Великом переселении народов в эпоху раннего Средневековья. Правда, по словам Новгородова, часть русов и славян остались в Васюганье, где позднее положили начало казакам (Новгородов 2006: 181–186). Тем самым, русские оказывались в Сибири не поздними пришельцами, а коренным населением. Новгородов всеми силами искал в Томском Приобье «Сибирскую Русь» и доказывал, что тюрки сложились на основе славян, сменивших свой язык (Новгородов 2006: 288–303).

169