Арийский миф в современном мире - Страница 275

275

В своей идеологии Саваркар ориентировался на европейский национализм и боготворил Дж. Мадзини. Кроме того, он увлекался модной тогда идеей эволюции и знал работы Г. Спенсера, Ч. Дарвина, Э. Геккеля и Т. Гексли. Он также внимательно изучил труд И. Блунчли о государстве. А в конце 1930-х гг. он жадно следил за развитием фашизма в Европе и приветствовал аннексию Судетской области Гитлером (Jaffrelot 1996: 28, 32; 1997: 335–336). Он мечтал о сплоченной нации и всеми силами создавал идеологию, этому способствующую. Поэтому хиндутва в своем крайнем выражении отождествляла религиозную, национальную и даже расовую (джати) идентичности и настаивала на том, что истинный индиец обязан был быть последователем индуизма. В то же время Саваркар исключал из нации людей с «двойной лояльностью» или тех, кто отличался «низким уровнем развития» (Savarkar 1969: 134–135). Следовательно, членам других конфессий, прежде всего христианской и мусульманской, эта концепция отказывала в принадлежности к нации или, по крайней мере, обрекала их на статус «граждан второго сорта». Зато она утверждала, что, так как индусы составляют подавляющее большинство населения, именно им должна принадлежать вся власть в стране, которой суждено быть государством индусов (хинду раштра) (Jaffrelot 1996: 29–31; 1997: 333–335; Bhatt, Mukta 2000: 412–414; Мезенцева 1985: 65–66, 72; Клюев 1999: 456, 467–468).

Правда, Саваркар не настаивал на «чистоте крови» и признавал, что в Южной Азии пришлые арийцы смешались с местными обитателями. Мало того, он включал в «расу» и местных мусульман, ибо они сохранили «исконную индусскую кровь». Он приветствовал смешанные браки при условии, что иноэтничные супруги готовы были стать индусами и передать индусскую идентичность своим детям (Savarkar 1969: 130). Тем не менее сегодня некоторые авторы квалифицируют все это как если не биологический расизм, то «монокультурный неорасизм» или «расизм доминирования», устанавливающий групповую иерархию (Bhatt 1999: 76–81; 2000: 574; Baber 2004: 713). И это нативизировало расизм, примиряя его с традиционной кастовой системой. К. Жаффрело использует для этого также термин «этнический национализм» (Jaffrelot 1996: 30–32; 1997: 344–345). Но, возможно, было бы точнее называть это «религиозно-расовым национализмом», ибо в конечном итоге речь шла об общности людей, объединенных происхождением и приверженностью индуизму.

С 1925 г. развитие индусского национализма было связано прежде всего с военизированной молодежной организацией «Раштрийя сваямсевак сангх» (РСС – Союз добровольных служителей нации), основанной в Нагпуре местным уроженцем, врачем Кешавом Балирамом Хедгеваром, связанным с революционной антибританской партией «Крани Дал». Подобно Саваркару, он был встревожен столкновениями с мусульманами в Нагпуре в 1923 г., и это побудило его создать движение индусов для самозащиты, которое некоторые авторы называют фашистским. Лидеры РСС поддерживали контакты с итальянскими фашистами и приветствовали действия германских нацистов. А написанный в конце 1930-х гг. манифест РСС основывался на расовых идеях и опирался на германскую модель (Jaffrelot 1997: 336–337; Goodrick-Clark 1998: 59–60, 66–67). Однако установки этой организации содержали и существенные отличия от фашизма: она не придавала большого значения государству, социокультурная система была для РСС важнее расы, не было у нее и харизматических лидеров (Jaffrelot 1996: 33–34, 50–51, 63–64, 77).

Отдельные ячейки РСС, возникшие вначале в Махараштре, группировались вокруг храмов Ханумана, где служили их гуру. Гуру учили молодых индусов групповой сплоченности, дисциплине и насильственным действиям. Кроме того, с ними велись идеологические занятия, где им рассказывали об индусской нации, ее истории и героях и учили хранить верность шафрановому знамени Шиваджи. При этом главными врагами индусов рисовались мусульмане (Jaffrelot 1996: 35–40). РСС ставила своей целью воспитание «нового человека», обладавшего национальным сознанием. Вплоть до 1948–1949 гг. она сторонилась политики, полагая, что та может увести в сторону от поставленной цели (Bhatt 1997: 198).

РСС подчеркивала свой эгалитаризм, и, хотя все ее ранние лидеры были брахманами, молодежь привлекалась в ее ряды независимо от кастовой принадлежности. Подростки обучались вместе, и их социальные различия не акцентировались. В то же время, подобно Дайянанде, лидерам РСС будущее общество рисовалось разделенным на варны, и они были не прочь восстановить традиционную социальную структуру, о которой повествовали веды (Jaffrelot 1996: 45). Такого рода брахманские установки, включающие и прославление санскрита, отталкивали от РСС выходцев из низших каст.

С РСС была связана женская организация «Раштра Севика Самити», основанная Лакшми Келкар в 1936 г. Там тоже поддерживалась жесткая дисциплина, и девушек готовили к вооруженной защите родины. Образцами мужества и самоотверженности служили индусские богини и женщины, оставившие след в истории Индии. Особое почтение вызывала богиня Дурга (Bhatt 1997: 199–200).

Незадолго до смерти Хедгевар назвал своим наследником Мадхава Садашива Голвалкара, бывшего студента-зоолога. К этому времени тот уже был автором книги, создавшей теоретические основы для РСС. Эта книга, вышедшая в 1939 г., называлась «Мы, или Суть нашего национального». В ней он, с одной стороны, критиковал европейские нации за «уродливый социальный порядок», но, с другой, испытывал восторг от их силы и прогресса. Опираясь в первую очередь на германских авторов, он воспевал этнический национализм и без устали критиковал ИНК за его приверженность территориальному гражданскому национализму. Сам он был ярым сторонником «индусского национализма» и рассматривал мусульман как «чужеземцев» (Jaffrelot 1996: 52–54; Ванина 2014: 167–168).

275