Арийский миф в современном мире - Страница 238

238

Впрочем, украинские профессиональные историки, археологи и лингвисты (Пономарiв 1992; Вiдейко 1994; Головко 1994; Смолiй 1995; Телегiн 1995; 1996–1997; Дашкевич 1994: 83; 1996: 58; Ткаченко 1997; Отрощенко 1995; 2007) скептически относятся ко всем этим построениям и по мере сил стремятся охладить пыл националистически настроенных дилетантов. Однако голоса профессионалов звучат в этом хоре весьма слабо, и дело доходит до того, что фантазии о происхождении украинцев от трипольцев и скифов рекомендуются Министерством образования Украины как добротный материал для обучения старшеклассников (Iванченко 1996). В итоге версия о необычайной древности украинского народа стала в 1990-х гг. весьма популярной на Украине как у школьников и студентов, так и среди музейных работников и даже профессиональных этнологов. Например, она с энтузиазмом обсуждалась в 1994 г. на конференции, организованной Музеем этнографии и ремесел в Львове.

Эта версия, как показывают, в частности, сочинения украинского эмигранта Л. Силенко, была широко распространена в украинской диаспоре, где считалось бесспорной аксиомой, что украинцы являются прямыми потомками трипольцев (см., например: Щербакiвський 1941; Семчишин 1993). С начала 1980-х гг. учение Силенко начало пробивать себе дорогу и на Украину, где его последователи все чаще апеллировали к «славной» эпохе самобытного язычества и отрицали христианские ценности как чужеродные, а значит, и вредоносные (см. об этом: Наука… 1987: 17, 20; Плачинда 1993: 6). Одной из первых об этом открыто заявила основанная в 1990 г. в Киеве националистическая газета «Слово», поместившая в одном из своих первых номеров интригующую рекламу книги Силенко «Мага вира» (Слово, листопад, 1990: 3). В том же номере была опубликована статья украинского поэта-националиста В. Рубана, который прямо связал распространение христианской религии с деятельностью евреев и обвинил их в стремлении вытравить у украинцев «этнографическую память» (Рубан 1990). Языческие мотивы, включая мечты о единстве ариев, начали звучать в его поэзии именно в 1980-х гг. (Рубан 1989: 150, 152–153, 165, 168, 173, 180, 185). Антихристианские представления разделяли даже некоторые из украинских академиков (см., напр.: Кислий 1995).

На учение Силенко опиралась одна из возникших в 1990 г. политических партий – Украинская крестьянско-демократическая партия (Декларация 1990), один из лидеров которой, писатель С. Плачинда, стал его рьяным поклонником. В арсенале его политических аргументов были все те псевдоисторические доводы, которые любят приводить все украинские неоязычники: о корнях украинцев в 5-м тыс. до н. э., об их расселении от Центральной Европы и Швеции до Палестины и Индии, о тождестве мифических амазонок с «древними украинками» и о происхождении от них казаков, об этрусках, венедах (включая «Великое украинское государство Венедию»), пеласгах и гиксосах как якобы древних украинских племенах, о всечеловеческой ценности «украинского матриархата» и «украинской мифологии», откуда якобы берет начало мифология индоевропейцев, об украинском происхождении Заратуштры и Будды, о великой дохристианской культуре и духовности, в том числе о докириллической «трипольской» письменности, о злодейской политике князя Владимира, погубившего древнюю культуру и письменность во имя чуждой украинцам веры. Естественно, что среди наиболее почитаемых им старых авторов оказываются А. Чертков и Е. Классен, которых Плачинда называл «интернационалистами» за то, что они, несмотря на свою русскую национальность, якобы признали необычную древность украинского народа и его государства «Великой Венедии». Впрочем, в целом в своих построениях Плачинда полностью следовал за Силенко (Плачинда 1990; 1991а; 1991б; 1991в; 1992; 1993. См. о нем: Королев 1993).

В то же время Плачинда избегал прямых нападок на христианство, наивно полагая, что до правления Владимира оно могло у «украинцев» гармонично уживаться с язычеством (Плачинда 1993: 3). Вместе с тем он не мог пройти мимо событий 988 г. и именно с ними связывал начало упадка «украинского государства» (Плачинда 1991в). Тем не менее в целом в своем отношении к христианству он как будто бы был близок к «мягким» русским неоязычникам. На тех же позициях начиная с конца 1980-х гг. стояли и ряд других украинских литераторов (Бiлик 1990; Бiлокiнь 1991).

Одной из первых книг, познакомивших украинцев с новой версией их «самобытной истории», написанной в духе Силенко, стало посмертное сочинение А. П. Знойко, предназначенное быть пособием для старшеклассников (Знойко 1989). Сам Знойко был специалистом по физической химии и долго работал в Москве в сфере атомной энергетики. Выйдя на пенсию, он направил всю свою энергию на изучение истории древних славян. Так и оставшись в этой области дилетантом, он компенсировал нехватку специальных знаний большой начитанностью и установкой на развитие этноцентристской схемы, воспринимавшейся оппозиционными кругами как протест против официозной науки. Методика Знойко восходит напрямую к дореволюционной «славянской» школе, делавшей упор на полной преемственности населения Украины с самых отдаленных времен до современности. При этом название народа как элемент случайный и второстепенный могло много раз меняться, что, по этой концепции, нисколько не мешало идее преемственности. Тем самым народ приобретал не только вечную жизнь, но и вечное право на свою исконную территорию.

В соответствии с такой примордиалистской установкой Знойко выводил предков украинцев напрямую от мезинской «цивилизации» эпохи позднего палеолита, вслед за своим другом Суслопаровым пропагандировал идею об изобретении древнейшего алфавита создателями трипольской культуры, также оказывавшимися прямыми предками украинцев – пеласгами, настаивал на возникновении Киева в VII в. до н. э., рисовал фантастическую картину продвижения «славян-русов» в Скандинавию, откуда они будто бы уже под именем варягов позднее вновь вернулись на Русь. Ставя Древнюю Украину на один уровень с Шумером и намекая даже на генетические связи между их обитателями, Знойко видел в славянах, то есть «украинцах», едва ли не древнейший народ мира, одаривший человечество важнейшими культурными достижениями, в частности металлургией. В этом свете он и рассматривал «русское язычество» как «высшее достижение средиземноморской цивилизации», которое христианству так и не удалось извести. По Знойко, славная генеалогия украинского народа включала пеласгов, этрусков, шумеров, фракийцев, кельтов. Сюда же входили и создатели древнеямной культуры 3-го тыс. до н. э., чей язык он считал близким славянскому. Для него не составляло никаких трудностей разрешить и скифский вопрос: восставая против теории об ираноязычии скифов, он без колебаний причислял скифов-пахарей к русам-славянам, а царских скифов – к литовцам. Впрочем, и этого ему казалось мало, и он объявлял протославянский (по его концепции, «украинский») язык «доиндоевропейским» (Знойко 1989: 22, 95).

238