Арийский миф в современном мире - Страница 203

203

Сегодня у Доброслава и Синявина есть последователи, усердно развивающие их идеи. Одним из них является некий В. Пранов, выпустивший в 2002 г. злобный памфлет, направленный против иудаизма и «жидов». Обнаружив в Ветхом Завете идеи «расизма и фашизма», он представил национализм «инстинктом самосохранения нации» и «иммунной реакцией народного организма» (Пранов 2002: 7). Он обвинял евреев во всех бедах современного мира – в коррупции, стяжательстве и, разумеется, «процентном рабстве» и «духе капитализма». Воспроизводя все инвективы, обращавшиеся против евреев со времен Мартина Лютера, автор обогатил их собственной инновацией, сравнив «жидохристианство» с «радиоактивным заражением» (Пранов 2002: 115). Правда, временами здравый смысл подсказывал ему, что нельзя обвинять весь народ оптом, и он признавал, что не все евреи – злодеи (Пранов 2002: 122). Тогда в традициях XIX в. он объявлял «жидовство» качеством, якобы присущим отдельным людям, независимо от национальности: «Жиды – не этнос, а утратившие совесть паразиты» (Пранов 2002: 9) и «Жидовство можно одолеть только сообща, подняв на борьбу все народы, включая еврейский» (Пранов 2002: 17). Однако он тут же об этом забывал и с яростью набрасывался на всех евреев, доказывая, что их стандартное поведение всегда и везде диктуется их «сатанинской верой», связанной с «жестоким и коварным богом». Ведь его интересовали «не исключения, а движущие мотивы и характерные особенности», и это заставляло его обращаться к понятию «коллективной ответственности» (Пранов 2002: 122). Мало того, по словам Пранова, «где бы он ни проживал, в какой бы партии не состоял, жид всегда остается жидом, преданным одной только “идее”, а следовательно, неизбежно и непременно – предатель, диверсант, двурушник и кровосос» (Пранов 2002: 141–142).

Трактуя тексты Ветхого Завета буквально в духе советского атеизма, он доказывал, что описанные там неблаговидные поступки и войны якобы до сих пор служат евреям образцами социального поведения. Это и порождало опасение того, что якобы «славянам, белой расе в целом, арийской культуре действительно грозит разложение и геноцид» (Пранов 2002: 15). По сути, все эти рассуждения воспроизводили нацистскую логику, в свое время приведшую к «окончательному решению еврейского вопроса». И, действительно, Пранов одобрял такое решение, но досадовал на то, что оно «оказалось неполным» и стало «оплошностью, стоившей человечеству колоссальных бед» (Пранов 2002: 21). Исправить эту «оплошность» он и предлагал русским как представителям «арийской расы»: «Нелепо говорить о национальном возрождении России, пока не разоблачен и не свергнут жидовский оборотень» (Пранов 2002: 115). Ведь русских он представлял «генетическими противниками жидовства» и утверждал, что если врагам и удалось испортить русским характер, то они все же не добрались до «генетического кода» и не смогли его подменить. Якобы это и позволяет русским «выработать иммунитет» (Пранов 2002: 118, 161). А радикальным решением «еврейского вопроса» Пранову виделось переселение всех евреев в Африку (Пранов 2002: 124). Впрочем, очевидно, это ему казалось недостаточным, и он призывал убивать врага, следуя закону мести, полученному от предков-язычников. Причем это следовало делать партизанскими методами по примеру «арийских предков» (Пранов 2002: 141, 178).

Таким образом, Пранов воспроизводил арийский миф в его расовом обличье и противопоставлял арийцев и евреев как не просто расовые категории, а категории, по всем параметрам противоположные и потому несовместимые. Арийцам («белой расе») он, разумеется, приписывал самые завидные качества, тогда как евреев демонизировал, прежде всего как последователей «людоедской религии» (Пранов 2002: 106). Скажем, если арийцев он наделил любовью к свободе и чувством социальной справедливости, то евреев, подобно Широпаеву, винил в изобретении деспотизма и террора, тоталитаризма и жесткого единовластия, причем в его голове это самым странным образом отождествлялось с «демократическими режимами».

Примечательно, что, обличая «иудохристианство» как мощное идеологическое оружие иудеев для закабаления всех народов, Пранов не отвергал христианство полностью, а призывал очистить его «арийское ядро» от «иудейской скверны». Он доказывал, что основы монотеистического учения сложились в Индии и Иране, но позднее оно якобы было присвоено и извращено иудеями. Поэтому-то и следует вернуться к «арийскому (ведическому) православию». Нужно ли доказывать, что и в этом Пранов следовал германской традиции, бурно развивавшейся при нацизме, о чем говорилось выше? Иными словами, призывая к «здоровому национализму» без нацизма и расизма (Пранов 2002: 299), по сути, Пранов воспроизводил как логику, так и рецепты, разработанные поколениями расистов и нацистов.

Правда, на удивление, его «арийское православие» было пронизано духом кришнаизма: он воспроизводил миф о Раме, его мудром правлении и завоевательных походах, искал «арийские идеалы» в индийской ведической литературе, превозносил свастику как исконный «арийский символ», а подлинным Мессией называл Кришну. Причем, следуя рассмотренному выше «полярному мифу», он обнаруживал древнюю «арийскую цивилизацию» на территории России (Пранов 2002: 96 – 100, 114). Впрочем, не задерживаясь долго на кришнаизме, автор плавно переходил к прославлению славянского язычества и многобожия (Пранов 2002: 115). Однако и это его, похоже, не устраивало, ибо в дальнейшем он совсем уже в духе советского атеизма выступал против «тирании религиозного мракобесия» (Пранов 2002: 197–199).

203