Арийский миф в современном мире - Страница 18

Вряд ли стоит говорить о том, что все рассмотренные выше концепции сложились задолго до возникновения современных научных знаний и затем развивались в стороне от науки, питаясь во многом вненаучными соображениями. Многие из их авторов сознательно противопоставляли свои взгляды дарвинизму и настаивали на божественном происхождении человека. Проводившиеся в центральной части Атлантического океана во второй половине XIX в. океанографические исследования и прокладывание трансатлантического телефонного кабеля не обнаружили на дне Атлантики никакого затонувшего континента (Godwin 1993: 47). Это заставило энтузиастов Атлантиды перенести поиски в более северные районы, и они вспомнили о земле Туле, о которой впервые поведал Пифей из Массилии на рубеже IV–III вв. до н. э. Современники воспринимали его сообщение скептически, но австрийские и германские ариософы начала XX в. отнеслись к нему не в пример серьезнее.

Австрийская ариософия

Движение ариософов возникло в Австрии в начале XX в. Его основателями стали Гвидо фон Лист и Йорг Ланц фон Либенфельс, соединившие идеи почвеннического германского национализма и расизма с модными тогда эзотерическими идеями, уходящими своими корнями к теософии Блаватской. Они воспевали «расово чистые общества» как залог мира и покоя и объясняли социальные пороки неким заговором «неарийских рас», якобы сознательно и целенаправленно разрушавших идиллию германского порядка. Вслед за Гобино они связывали беды современного мира с «расовым смешением» и падением прежней иерархии, место которой якобы занимало «фальшивое равенство незаконнорожденных». Желая противостоять этому, они учреждали тайные религиозные общества, где культивировались эзотерические знания и расовые доктрины, основанные, в частности, на идее реинкарнации. В своих мечтах эти «романтики и поклонники золотого века» связывали будущее «белого мира» с новой пангерманской («арийской») империей. В этом и состояла основная идея «ариософии» (термин был введен Ланцем в 1915 г.). Не случайно французский журнал как-то назвал Листа «учителем мистического империализма». По сути, как и в случае с Ницше, это было ответом на объединение Германии в урезанном виде (то есть без Австрии) и последующую стремительную модернизацию, подрывавшую социальную стабильность и отбрасывающую прочь прежние патриархальные ценности. Всему этому эзотерика пыталась противопоставить идеи элитарности и чистоты, основанные на социодарвинизме. Тем самым, она была обречена на отстаивание крайне правых политических позиций, придавая им сакральные основания (Черняк 1987: 165–168; Гудрик-Кларк 1995: 10–12, 94–96).

Гвидо фон Лист первым соединил немецкий национализм с эзотерикой и теософией и, как пишет Дж. Годуин, перебросил мостик между протонацизмом и некоторыми подходами современных «зеленых» и последователей нью-эйдж (Godwin 1993: 49). Отбросив иноземное христианство, он также отвергал письменные источники, упрекая их в создании лживого представления о примитивности древних германцев. Зато он призывал опираться на фольклор, топонимику и археологию в поисках древних арийских предков с их исконным государством-империей во главе с королями-священниками. Кроме того, он полагал, что исконный «германский дух» сохранялся в самой окружающей природе и, чтобы приобщиться к нему, достаточно было «читать [ее] душой». Впрочем, это ему казалось недостаточным, и со временем он обратился к теософии, которая немало обогатила его познания в области солярной символики.

Именно Лист начал использовать термины «ариогерманцы» и «раса» вместо прежних «немцы» и «народ», а также писать о мифических тевтонских царствах, включая Асгард и Мидгард, существовавших якобы за тысячи лет до прихода христианства (Гудрик-Кларк 1995: 42, 63–64, 81–82). Его захватывали грандиозные проекты: он то желал создать храм неистовому Вотану, считая его главным богом тевтонского пантеона, то мечтал об экологически чистых сельских поселениях, то стремился собрать всех немцев под знаменем пангерманизма. Начав с романов о древних тевтонцах, со временем Лист увлекся их обрядами и поверьями, что и привело его к язычеству. Однако, не будучи удовлетворен традиционным язычеством, он обогатил его оккультными представлениями, магией рун и идеей об «арийском праязыке». Превознося древнюю элиту, он отождествлял ее со жрецами Вотана. Он также воспевал свастику, позаимствовав этот символ у теософов. Следуя эзотерической традиции, он писал о смене «рас», упоминая древних лемурийцев и атлантов и связывая «ариогерманцев» с «пятой корневой расой» (Лист 2001. Об этом см.: Гудрик-Кларк 1995: 42–50, 59–64). Лист пытался возродить «древнюю германскую идеологию» («вотанизм»), якобы передававшуюся тайными путями из поколения в поколение внутри жреческой касты «арманов». Следы этих древних верований он находил даже в старых еврейских манускриптах, утверждая, что туда «арийская мудрость» попала от тевтонских королей-жрецов.

Как уже отмечали исследователи, теософов к антисемитизму привел их универсализм, представлявший современное человечество в виде всеохватывающей «арийской расы». Поэтому они упрекали евреев в партикуляризме, отсутствии духовности и отказе от участия в формировании «арийской расы». Тем самым, евреи выглядели изгоями, противопоставлялись современному человечеству и наделялись отрицательными качествами, мешавшими прогрессу (Goldstein 1979: 58–59; Spielvogel, Redles 1986: 235). Сохранив теософское отношение к евреям, ариософы сузили понимание «арийской расы», отождествив ее с германцами.